Ты же сам все знаешь.

[weiss-1985]

Автор: Я, да кто ж исчо. НикаАптерос = Белый Лев = Гудвин Великий и Ужасный
Название: Ты же сам все знаешь.
Фэндом: WEISS KREUZ
Рейтинг: PG
Жанр: ангст, романс
Пейринг: Шульдих/Ран
Статус: завершен
Disclaimer: все не мое, и не завидно.
Предупреждение: ООС, AU.
Комментарий автора: полное незнание канона. Ответственность не несу^^

хм... читать?..

Он уходит. Не из-за ссоры, непонимания, измены или еще какой-то напыщенной глупости. Он уходит просто потому, что пришла пора уходить.
Просто потому – что кончилось все. Вот так, не начавшись – кончилось.
Он не говорит громких слов, не бросает в лицо обвинения, не кричит, не давит из себя что-то натужно горькое, не скользит ядовито-злым скальпелем по самолюбию, не корчится в насмешках, не старается уязвить, ударить побольнее…
Нет. Просто устало собирает вещи. Просто – молчит.
Так ужасно неправильно, непривычно до боли – молчит.
Бесконечно пусто молчит.
Он ведь не должен молчать. Только не он.
Где привычная усмешка?.. Где язвительные колкости?.. Где все, что ты так любишь?..
Только усталость.
И только теперь ты понимаешь, насколько это на самом деле страшно – когда нечего сказать. Когда даже слов уже нет. Опоздали слова. Все – опоздало.
Он уходит просто так. Когда все кончилось – минуту назад, когда он поднялся и отложил какой-то журнал, недели назад, месяц – когда? Не ухватить этот миг.
И от этого особенно горько – от несправедливости. От невозможности даже осознать – в чем была ошибка. Где?.. Когда?..
Или… с самого начала все…
Это так смешно – и страшно – словно только что ты шел по ровной дороге, уходящей за горизонт: маршрут выверен, ты знаешь наизусть, что будет завтра, какие повороты, какие ямины – и ты готов к ним; и вдруг, заглядевшись на секунду на пролетающего мотылька, оглядываешься назад – и со стынущим в ужасе сердцем осознаешь – позади пропасть. Все, что было пройдено, все трудности и радости пути – исчезли, рухнули вниз. В туманную бездну. Словно их и не было. Нет. Их точно не было.
И завтра теперь тоже – нет. И ты, разом выкинутый на ошалело-ледяной ветер и секущий дождь из теплого солнечного полдня, можешь только в растерянности и подступающей панике пытаться найти хоть какую-то ниточку туда, назад, на знакомую до боли дорогу. И все больше и больше погружаясь в страх осознавать – не найдешь. Нет ее, ниточки.
Так и ты стоишь, ошеломленно глядя, как он собирает вещи.
Кончилось. Все.
И ты даже не попытаешься его остановить. Потому что внезапно четко осознаешь – незачем. Как было – уже не будет. Уже ничего не будет.
Нет смысла пытаться восстановить взорванный в прах собор… или сожженное письмо. Проще – написать новое. Проще – вообще не писать. Никогда больше. Ни за что.
Тебе больно. Нет, на самом деле.
Так больно, что невозможно даже вдохнуть глубоко. Воздух застревает где-то в горле, на самой поверхности.
Но тебе почти плевать на это. Ты как-то отстраненно констатируешь все это. Какой-то лениво-рациональной частью себя. Частью – потому что единого целого уже просто не осталось. Потому что, тебя раскололи, разворотили на куски, разбили на уродливые осколки его опущенные плечи, усталые движения. И спокойная, безразличная уверенность в проклятых синих глазах.
Ты ничего не говоришь – и не скажешь. Никогда больше, никому. Лучше – молчать. Лучше – снова заковать себя в лед, в бронированное стекло – и никогда, никогда больше никого не пускать за прозрачную преграду.
Смотреть на все – со стороны. Не прикасаясь, не приближаясь… не приближая, - как сейчас. Как сейчас смотришь на его неторопливые сборы. На тонкие пальцы, на сжатые губы, на эти рыжие… эти рыжие… проклятые рыжие патлы.
Он и не просит помочь. Просто застегивает небольшую спортивную сумку. Вовсе не стильную и дорогую, как все его вещи – нет, обыкновенную. И это какой-то странный, нелепый диссонанс с его образом.
Молния тихо по-змеиному шипит. Это шипение – как похоронные колокола: вещественное, материальное ознаменование конца. И почему-то этот звук режет по ушам, по натянутым как струна нервам, по телу – подстегивая, ударяя, заставляя сорваться, предпринять что-то. Хоть что-нибудь!..
Но про тебя не зря говорят – весь из льда. Образцовая холодная выдержка. Идеальный самоконтроль. Никаких опрометчивых поступков.
На самом деле это – ложь. Ложь сейчас – страшный вопрос «А зачем?..» не дает тебе даже пошевелиться. Зачем, если все порывы, слова, дерганья сейчас уже ничего не изменят.
Ложь давно. Уже третий… или четвертый месяц – сейчас почему-то не вспомнить – ложь, ведь ты сам послал к черту свой лед, свой самоконтроль – с ним… для него.
Он заканчивает возиться и закидывает сумку на плечо.
Он не оглянется – ты сам это знаешь.
И он оправдывает твои ожидания. И ты почти рад этому. Ну и что, что стиснуты кулаки, и ногти до крови впиваются в ладонь.
Хватит потакать минутным желанием. Все, что происходит сейчас – это результат твоих поблажек своим слабостям. Так и должно быть. Не стоило расслабляться. Сам виноват.
От этих отвратительно трезвых мыслей не легче. Но они помогают сдержаться и не броситься к нему, не попытаться заглянуть в глаза, задержать, остановить, прижать к себе…
Он не оглядывается.
Как ты и думал.
Как бы тебе этого не хотелось.
И лишь когда хлопает входная дверь, и лишь когда ты в изнеможении съезжаешь по стене – лишь тогда ты слышишь в своей голове его голос. Так привычно. Так невыносимо больно.

«Ты же сам все знаешь, Ран».